Воспоминания о службе

 

Дороги, которые не мы выбираем

Воспоминания радиста Узла Связи ТОФ 

Мало кто понимает,
что не мы идём по жизни,
а нас ведут по ней.

Л. Фейхтвангер

Матрос ТОФ

Пролог
или первые ощущения от приобщения к “священному долгу”.


В августе 1955 года мне исполнилось 19 лет, а уже на 25 сентября мне вручили повестку прибыть с вещами на местный призывной пункт (в те времена призыв осуществлялся с 19-ти лет). Система учёта призывников была на высоте. От призыва в то время практически не уклонялись. Исчезнуть было невозможно, да и некуда. Прописка – это всё. Ну, а если кто “косил” от службы, то это было серьёзно.

Посёлок Некрасовка под Люберцами… . Толпа провожающих, слёзы… . А как без них? Автобусы до Чухлинки, “паровичок” до Орехово-Зуево, где был основной сборный пункт.

26-го нас посадили в эшелон, и по большому кольцу – Куровская, затем Муром, Арзамас и так далее. Сопровождающие эшелон военнослужащие сказали как в кинофильме “Поезд идёт на Восток”: через три недели будете во Владивостоке, но в городе не задержитесь, так как вас всех отправят на Камчатку, на Чукотку, на острова… .

А теперь, что такое в то время воинский эшелон с призывниками? Вагоны – “телятники”, в каждом четырёхосном вагоне помещалось 72 человека, а в двухосном вагоне (были тогда такие) помещалось 36 человек. По углам деревянные нары без тюфяков – голые доски. В середине вагона стоит печка – “буржуйка”, как во время войны, которая кончилась 10-ть лет назад. В пассажирских вагонах ехали офицеры и сопровождающая команда. Что запомнилось и сохранилось в записях об этой дороге? Прежде всего – это сквозняки и холод по ночам. 30-го проезжали город Свердловск, было –7 градусов по Цельсию, и уже лежал снег. Почти все были простужены. Нескольких ребят сняли с эшелона в больницы.

На больших станциях эшелон отгоняли на самые дальние пути и в телогрейках никого не пропускали на вокзал. А когда железнодорожные службы имели неосторожность останавливать эшелон на главном пути на небольших станциях, то торговцы с рынков разбегались, а магазины закрывались, хотя купить в них было почти нечего. Правда, иногда, удавалось купить банку молока.

Питание в дороге было очень плохое. Привожу меню по тогдашнему моему письму домой.

Утром – чёрный хлеб, половина селёдки или консервы из камбалы, чай, сахар.
Обед – суп из концентратов с какой-нибудь крупой и овощами, чай, хлеб.
Ужин – один половник каши, чай, хлеб.

Чёрного хлеба было вдоволь, а вот белого не было ни разу. На больших станциях, сняв телогрейку, в цивильном виде иногда удавалось пообедать на вокзале (столы стояли на перроне).

Из дома практически всех призывников снабдили в дорогу продуктами и деньгами. В доппайке имелись: мясные консервы, сухая колбаса, масло в первое время, белый хлеб, сахар. Все мои припасы находились в отцовском трофейном чемодане с тремя замками, один из которых был навесным (предусмотрительный народ – немцы). Два замка на чемодане сломали (народ в эшелоне был разный), а навесной сломать не смогли.

Проехали город Курган. Бедность страшная, дети вышли к эшелону просить хлеба. Продуктов нет, за хлебом очередь с вечера, процветает натуральный обмен. По-моему уже целый год прошёл с начала освоения целины и Курган входил в эту зону освоения.

В Красноярске был устроен санпропускник, и нас сводили в баню. При этом часть денег, распиханных по укромным местам в одежде, чудесным образом испарилась, причём у всех нас. Это говорило о высокой квалификации обслуживающего персонала.

Байкал запомнился. Тогда железная дорога проходила вдоль озера. Ехали вдоль него половину суток, по самому его краю. Проезжали очень много тоннелей. Когда эшелон останавливался, то спускались по насыпи к озеру – водички попили, ручки помыли.

В городе Сковородино было –15 ºС. На фоне одноэтажного серо-чёрного города, дым из труб поднимался вверх совершенно вертикально.
Да, ещё помню на 7031-м километре, на вершине горы мы увидели бюст Сталина, вытесанный из скалы. Говорят этот бюст “зеки” за три года сработали.
Перед Хабаровском встретился нам эшелон, тоже состоящий из вагонов-“телятников”, но только ехали в нём “дембеля” 1950 года призыва. Отгрохали ребята пять годочков.

После того, как переехали через Амур по мосту у Хабаровска, стало значительно теплее.
В 80-ти километрах от Владивостока в Ворошилове (ныне Уссурийск) я поменял свою телогрейку на бутылку водки, получив в придачу китель железнодорожника на 2-х пуговицах.

14 октября Владивосток встретил нас теплой пасмурной погодой и пересыльным пунктом “Рыбак” (или “Малый Рыбак”). За забором стояли палатки на 120 человек. Через весь город водили нас на какие-то комиссии, тесты разные сдавали. И именно пройдя тест у радиста, (засёк “талант”) я был зачислен в учебный отряд ТОФ на остров Русский. Об этом мы узнали только 17 октября, когда целую группу призывников на каком-то драном буксире перевезли на остров и направили в войсковую часть 51211"В".

В это время во флоте начиналось сокращение срока службы с 5-ти до 4-х лет, так что нам светили чистых 4 года (вышло на самом деле 50 месяцев). Не сбылось предсказание “стариков” – остался я служить во Владивостоке, во всяком случае, на ближайшее время.


Почти во всех делах
самое трудное – начало.
Ж.Ж. Руссо

Глава I.
Иваси подпирсные.


С марша, не заводя в казарму сброд полудраных, полураздетых призывников направили в баню, из которой мы вышли в новом “прикиде”: тельняшка, трусы, носки, роба, брюки, рабочие ботинки, бескозырка без ленточек (ленточка полагалась после принятия присяги) и гюйсик – всё. Остальное выдали позднее.
Сразу после бани повели нас на камбуз. Сейчас и представить себе не могу сколько тогда съели и всё было очень вкусно (паёк морской курсантский). До сих пор вспоминаю “макароны по-флотски” – мясо с макаронами. Одним словом, забегая вперёд, скажу что к концу пребывания в школе связи поправился на 8 килограммов (75 + 8) при росте в 185 сантиметров.

На этом фоне как-то дико смотрится несколько лет назад прошедшее в газетах сообщение о том, что именно в этой школе матрос умер от дистрофии. Ужас! Мы оказывается в 1955 году были “бычками на откорме”…

Школа (учебный отряд связи) находилась на берегу залива, глубоко вдававшегося в середину острова Русский. На территории школы было несколько 2-х – 3-х этажных казарм (точно не помню), стадион-плац, камбуз, склады и т.д.

О флотских порядках в школе. Во главе роты находился старший лейтенант. Помкомроты был старшина 1-й статьи, старослужащий 4-го года службы. Командирами 3-х или 4-х (точно не помню) взводов были старшины 2-й статьи, и даже один старший матрос (наверное 2-го года службы). Ну, и выдающийся старшина роты. Ещё в войну он служил старшиной. Старшина, как и командир роты жил в домах для офицерского состава.

Всего в роте было 5 старослужащих, которые, в общем-то, жили своей жизнью. У них был свой угол, где кровати стояли в один ярус, тогда как остальные матросы спали на двухярусных койках.

Каждое утро в казарме производилась “мокрая приборка”: восемь человек таскают койки из одного края казармы до другого, а несколько матросов со швабрами “протягивают палубу”. Все кто не находился в наряде или на приборке, обязаны были идти на физзарядку на улицу. На камбуз ходили обязательно строем и с песней. Иногда даже ходили с духовым оркестром, который базировался у нас в роте.
Была ли в роте “дедовщина”? В нынешнем понимании, “дедовщины” у нас в роте не было.

Из обязательных нарядов отмечу гарнизонный караул, где было всё по-взрослому: карабин, боевые патроны, заряжай – разряжай. В гарнизонный караул мы начали ходить только после принятия присяги.

Стоять на охране складов с торпедами – занятие не для слабонервных, особенно ночью. По углам ангара болтаются на ветру два фонаря. Рядом шумит прибой на гальке. За ангарами ветер гуляет по высокому кустарнику, растущему на сопке. Залезешь на вышку, карабин положишь на бруствер, патрон загонишь в патронник, и сидишь - “кимаришь”. Разводящие караула очень боялись ночного развода, так как караульный мог задремать и с перепугу потом нажать на курок.

Самой неприятной работой – тяжёлой и грязной, была разгрузка угля из трюма баржи. Уголь таскали в корзинах. Мы считали, получалось по 2,5 тонны за два часа на каждого участвовавшего в разгрузке.

Самая приятная работа – разгрузка баржи с продуктами выдавалась редко. От пирса до продсклада по лесной дороге в сопках было 1,0-1,5 километра. В условном месте, которое выбиралось заранее, сопровождающий груз в кузове машины матрос сталкивал ногой то, что находилось рядом с ним (сахар, компот, консервы). Что удивительно, но 50% стеклянных банок в ящиках не разбивалось. В этот день после отбоя в роте стоял хруст поедаемого сахара.

Теперь непосредственно о занятиях. Строевой подготовкой мы занимались по 4-е часа в день. Остальное время распределялось между спецподготовкой, морской подготовкой и политзанятиями.

Спецподготовка – изучение азбуки Морзе и приём передач на слух. Морская подготовка – хождение на ялах на вёслах и под парусами.
После принятия Присяги 25 ноября 1955 года нам выдали ленточки. С этого момента началась работа на ключе, изучение правил радиообмена, и спецпредметы – радиотехника и электротехника.

Надо признать, что учёба была на достойном уровне. Все схемы новейших радиоприёмников и передатчиков были ещё секретными и записей на занятиях вести не разрешали – изволь только запоминать. До окончания строевой (15-го декабря) было по 10 часов занятий, после – по 8 часов.
Похоже, что из всех специальностей радистов готовили дольше всего – 10 месяцев, и должны были выпускать в конце августа с нормативами не ниже 3-го класса (не надо путать с гражданским 3-м разрядом – он ниже по нормативам).

Занятия по электро- и радиотехнике были такими, что после демобилизации я мог устранять неполадки ламповых радиоприёмников и телевизоров. Точно утверждать не буду, но большинство радистов имели среднее образование. Без знания физики радиотехнику и электротехнику не осилить.
Не всем удавалось улавливать звучание, особенно похожих знаков. А на передаче некоторые “срывали” руку – то есть не могли давать серии точек.
По окончании школы те, кого миновали эти несчастья, а достигнутые показатели по приёму и передаче приближались ко 2-му классу, оставляли ещё на два месяца в курсантской роте для подготовки на младших командиров.

Немного о свободном времени. Воскресенье – выходной день, если ты где-нибудь не в наряде. Обязательный атрибут жизни – гарнизонный магазин. Денежное довольствие у нас сначала было 60 рублей (это те рубли, которые были до денежной реформы 1961 года), а с января 1956 года срезали до 30 рублей, как у солдат.

Что было в продаже? Конфеты, пряники, печенье и парфюмерия. На съестное сбрасывались в каждом кубрике “на ящик”. Тогда в магазине пропускали без очереди – ведь покупали мы продукты оптом.

Увольнений в город не было, а по гарнизону – после присяги. Даже у “стариков” увольнения в город были очень редко. На противоположном берегу залива находился Дом офицеров. Несколько раз я там был. 21 февраля 1956 года удалось попасть на концерт Вадима Козина. Он пел по заявкам из зала. Говорили, что дальше Иркутска ему выезжать было нельзя.

На Новый Год первый раз и на всю жизнь пришлось оценить вкус тройного одеколона. Выпили в полночь 31 декабря 1955 года по половине бритвенного стаканчика разбавленного, а потому белёсого цвета одеколона, и два дня изо рта пахло как из пульверизатора. Не приведи Господь эту гадость ещё раз попробовать.

Во Флоте, как и в Армии, было два приятных занятия: самодеятельность и спорт. Эти занятия курировали замполиты. Те, кто отстаивал спортивную или художественную честь подразделения (роты, школы и т.д.) пользовались большими привилегиями.

Мне на этом поприще повезло, так как с гражданки имел 3-й разряд по волейболу, и с мая месяца начал выступать за сборные команды роты и школы. Я даже вошёл в спортколлектив “Парус” – сборную учебных отрядов острова Русский. На тренировки и соревнования нас снимали с занятий и освобождали от нарядов. А в июле-августе нас две недели готовили вне части на сборах. Вместе с соревнованиями, которые проводились во Владивостоке у нас получился целый месяц “халявы”. А заняли мы на спартакиаде ТОФ 7-е место.

25-го августа закончились экзамены. Я получил отличное свидетельство и был отправлен в курсантскую роту.
Ещё весной из школы выпустили всех остальных связистов и начали поступать новенькие.
Мы хотели иметь на голове хотя бы “ёжик”, чтобы отличаться от первогодков, но нам не разрешили. Порядок был таков – два года стрижка “наголо”, если не присвоено звание старшины II статьи.

6-го октября, когда наша смена прохлаждалась после сытного обеда в курилке, раздалась команда: “быстро построиться с вещами”. Далее такой маршрут: авто – пирс – катер -Владивостокский порт – авто, и через 30 минут мы оказались в Узле связи ТОФ в бухте “Горностай”.
С этого момента мы, наверное, перестали быть и “салагами”, и ”ивасями подпирсными”. Но что будет впереди – представляли пока смутно.


Перемены – это неизменность
в изменяющихся обстоятельствах.

С. Батлер

Глава II.
УС ТОФ.


Итак, временное пристанище скорее всего на ближайшие три года флотской жизни – бухта “Горностай”. УС ТОФ находился в закрытом в то время гарнизоне, на въезде в который стоял КПП.

Всё начиналось с дороги. Обычной грунтовой дороги, с конечной автобусной остановкой в 13-ти километрах от города. Сама дорога уходила ещё дальше в сопки к другим объектам.

Справа, по ходу из Владивостока, был стадион без трибун и травяного покрытия, дорога к морю, где на берегу был хороший пляж с песчаным дном, и “щитовая”. Что это было – “щитовая”, я не помню.

Слева, находилась ”Минка” – так в просторечии называли эту войсковую часть. Думаю, что она может быть существует и сейчас, так как несколько лет назад писали о каких-то взрывах на ней. Сами объекты, конечно, находились в лесу в сопках. А здесь были жилые дома (три или четыре) для офицеров и сверхсрочников, а также казарма личного состава части.

Войсковая часть 40047, Узел Связи ТОФ, состоял из нескольких подразделений: штаб, радиоцентр, дизельная станция, санчасть, АХО, КРС и др.
Конечно, самый стержень в/ч 40047Е – радиоцентр, помещение команды и огромные антенные поля, раскинувшиеся на вершинах сопок.
Казарма для команды была построена на террасе – подрезанной по высоте сопки. Ниже располагался отдельный караульный батальон, состоящий из солдат. Как о них говорили: “через день - на ремень, через два – на камбуз”.

В распадке между сопок находились ручей и хорошая полянка для отдыха, склады и баня, а ещё дальше – жилой дом для офицеров. Вот собственно и весь ареал нашего обитания.

Что же представляло из себя наше временное обиталище? Это была одноэтажная каменная казарма. Направо при входе – умывальник, налево – дневальный, три кубрика, баталёрка, читальный зал, библиотека, кинобудка и актовый зал со сценой. За сценой располагался камбуз, который имел два входа – с улицы и, потайной – через актовый зал. В самом конце казармы находилась кочегарка. Гальюн у нас располагался на улице.

Кормили нас пайком морским - сухопутным, без сливочного масла. Но различие в питании, по сравнению с курсантским периодом было незаметно.

В казарме полы были кафельные, а в кубриках – дощатые.

Основным контингентом в казарме были радисты, но кроме них в ней проживали: телефонисты, телеграфисты, радиомастера, БПЧ и прочие. Большая часть из них несла службу в радиоцентре, а остальные – в службе обеспечения.

Радиоцентр располагался в отдельно стоящем каменном одноэтажном здании. Сразу за входом был длинный коридор, где проводились разводы на вахту. При разводе справа по коридору стояли БПЧ и радиомастера, далее стояли телефонисты.

Слева от входа располагался непосредственно рабочий зал радиоцентра, в нём за перегородкой сидел дежурный офицер по радиосвязи (ДРС), а за ним сидели телеграфисты.

Вахты распределялись на:
-радионаправления – Москва, Петропавловск, Хабаровск и т.д.;
-радиосети – в них работала вся мелочь;
-специальные – где находились на прослушивании подводные лодки, АСС – аварийно–спасательная служба.

Существовал ещё один подземный законсервированный мини-узел “Скала”, который оживал только на учениях или при ЧП. Вход в мини-узел располагался почти как у Гитлера в “Адлерхорсте” в Баварских Альпах, только наоборот. В “Орлином гнезде” надо было подниматься на 140 метров вверх на лифте, а здесь, в одной из самых высоких сопок под Владивостоком, надо было спускаться на семь этажей вниз.

Куда уходили от ствола шахты огромные тоннели, в которых мог свободно проехать автомобиль ГАЗ-51 – никто из нас не знал. Ходили только всякие непроверенные слухи. Однако, всё было в рабочем состоянии, только вход в тоннели преграждали массивные стальные решётки. Условия на радиоузле "Скала" были плохие. Жара стояла градусов под тридцать, духота. А отдых был просто “собачий”. Единственный случай, когда на “Скалу” рвались – это во время событий в Венгрии в 1956 году, когда конфликт с Седьмым флотом США был более чем вероятен.

Продолжение читайте по адресу:

http://shmas.forum24.ru/?1-14-0-00000013-000-0-0-1257270943

 

 

Знаменательные даты в 2012 году:

 103 года военным специальностям авиационного механика и моториста в России!

102 года 1-й школе механиков и мотористов воздухоплавания в Чите!

100 лет 1-му пилотскому солдатскому классу Гатчинской авиашколы!

98 лет 1-му массовому выпуску младших авиаспециалистов из Гатчинской авиашколы!

95 лет 1-й школе авиационных унтер-офицеров в Гапсале (ныне Хаапсалу, Эстония)!

Знаменательные даты в 2011 году:

102 год военным специальностям авиационного механика и моториста в России!

101 лет 1-й школе механиков и мотористов воздухоплавания в Чите!

99 лет 1-му пилотскому солдатскому классу Гатчинской авиашколы!

97 лет 1-му массовому выпуску младших авиаспециалистов из Гатчинской авиашколы!

94 года 1-й школе авиационных унтер-офицеров в Гапсале (ныне Хаапсалу, Эстония)!

Знаменательные даты в 2010 году:

101 год военным специальностям авиационного механика и моториста в России!

100 лет 1-й школе механиков и мотористов воздухоплавания в Чите!

98 лет 1-му пилотскому солдатскому классу Гатчинской авиашколы!

96 лет 1-му массовому выпуску младших авиаспециалистов из Гатчинской авиашколы!

93 года 1-й школе авиационных унтер-офицеров в Гапсале (ныне Хаапсалу, Эстония)!

 

Знаменательные даты в 2009 году:

100 лет военным специальностям авиационного механика и моториста в России!

99 лет 1-й школе механиков и мотористов воздухоплавания в Чите!

97 лет 1-му пилотскому солдатскому классу Гатчинской авиашколы!

95 лет 1-му выпуску мотористов из Гатчинской авиашколы!


92 года 1-й школе авиационных унтер-офицеров в Гапсале (ныне Хаапсалу, Эстония)!

Рейтинг@Mail.ru Рейтинг Военных Сайтов